Договор Византией 971 Года

Предпосылки и история заключения русско-византийского договора 971 г.

Как известно, договор. Договоры Руси с Византией — первые известные международные договоры Древней Руси, заключённые в 907 (факт существования соглашения сомнителен), 911, 944, 971, 1043 годы. Договор июля 971 года подвёл итог русско-византийской войне 970—971 годов. Заключён князем Святославом&nbsp.

Русско- византийский договор. Из «Повести временных лет»В год 6. Послал Олег мужей своих заключить мир и установить договор между греками и русскими, говоря так: «Список с договора, заключенного при тех же царях Льве и Александре.

Статьи русско-византийского договора 911 года посвящены главным образом рассмотрению различных правонарушений и мерах наказания за них. Русско- византийский договор 971 года. И посла слы къ цесареви в Дерест

Мы от рода русского — Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид — посланные от Олега, великого князя русского, и от всех, кто под рукою его, — светлых и великих князей, и его великих бояр, к вам, Льву, Александру и Константину, великим в Боге самодержцам, царям греческим, для укрепления и для удостоверения многолетней дружбы, бывшей между христианами и русскими, по желанию наших великих князей и по повелению, от всех находящихся под рукою его русских. Наша светлость, превыше всего желая в Боге укрепить и удостоверить дружбу, существовавшую постоянно между христианами и русскими, рассудили по справедливости, не только на словах, но и на письме, и клятвою твердою, клянясь оружием своим, утвердить такую дружбу и удостоверить ее по вере и по закону нашему. Таковы суть главы договора, относительно которых мы себя обязали по Божьей вере и дружбе. Первыми словами нашего договора помиримся с вами, греки, и станем любить друг друга от всей души и по всей доброй воле, и не дадим произойти, поскольку это в нашей власти, никакому обману или преступлению от сущих под рукою наших светлых князей; но постараемся, насколько в силах наших, сохранить с вами, греки, в будущие годы и навсегда непревратную и неизменную дружбу, изъявлением и преданием письму с закреплением, клятвой удостоверяемую. Так же и вы, греки, соблюдайте такую же непоколебимую и неизменную дружбу к князьям нашим светлым русским и ко всем, кто находится под рукою нашего светлого князя всегда и во все годы. А о главах, касающихся возможных злодеяний, договоримся так: те злодеяния, которые будут явно удостоверены, пусть считаются бесспорно совершившимися; а каким не станут верить, пусть клянется та сторона, которая домогается, чтобы злодеянию этому не верили; и когда поклянется сторона та, пусть будет такое наказание, каким окажется преступление. Об этом: если кто убьет, — русский христианина или христианин русского, — да умрет на месте убийства.

Если же убийца убежит, а окажется имущим, то ту часть его имущества, которую полагается по закону, пусть возьмет родственник убитого, но и жена убийцы пусть сохранит то, что полагается ей по закону. Если же окажется неимущим бежавший убийца, то пусть останется под судом, пока не разыщется, а тогда да умрет. Если ударит кто мечом или будет бить каким- либо другим орудием, то за тот удар или битье пусть даст 5 литр серебра по закону русскому; если же совершивший этот проступок неимущий, то пусть даст сколько может, так, что пусть снимет с себя и те самые одежды, в которых ходит, а об оставшейся неуплаченной сумме пусть клянется по своей вере, что никто не может помочь ему, и пусть не взыскивается с него этот остаток.

Об этом: если украдет что русский у христианина или, напротив, христианин у русского, и пойман будет вор пострадавшим в то самое время, когда совершает кражу, либо если приготовится вор красть и будет убит, то не взыщется смерть его ни от христиан, ни от русских; но пусть пострадавший возьмет то свое, что потерял. Если же добровольно отдастся вор, то пусть будет взят тем, у кого он украл, и пусть будет связан, и отдаст то, что украл, в тройном размере. Об этом: если кто из христиан или из русских посредством побоев покусится .

Если же случится около Греческой земли такая же беда с русской ладьей, то проводим ее в Русскую землю и пусть продают товары той ладьи, так что если можно что продать из той ладьи, то пусть вынесем . Если же случится кому- либо из нас, русских, прибывших с ладьею, быть убиту или что- нибудь будет взято из ладьи, то пусть будут виновники присуждены к вышесказанному наказанию. Об этих: если пленник той или иной стороны насильно удерживается русскими или греками, будучи продан в их страну, и если, действительно, окажется русский или грек, то пусть выкупят и возвратят выкупленное лицо в его страну и возьмут цену его купившие, или пусть будет предложена за него цена, полагающаяся за челядина. Также, если и на войне взят будет он теми греками, — все равно пусть возвратится он в свою страну и отдана будет за него обычная цена его, как уже сказано выше. Если же будет набор в войско и эти .

Явившиеся из какой- либо страны . Если же кто- либо не позволит произвести дознание, — тем самым не будет признан правым. И о русских, служащих в Греческой земле у греческого царя. Если кто умрет, не распорядившись своим имуществом, а своих . Если же сделает завещание, то возьмет завещанное ему тот, кому написал наследовать его имущество, и да наследует его. О русских торгующих.

О различных людях, ходящих в Греческую землю и остающихся в долгу. Если злодей не возвратится на Русь, то пусть жалуются русские греческому царству, и будет он схвачен и возвращен насильно на Русь. То же самое пусть сделают и русские грекам, если случится такое же. В знак крепости и неизменности, которая должна быть между вами, христианами, и русскими, мирный договор этот сотворили мы Ивановым написанием на двух хартиях — Царя вашего и своею рукою, — скрепили его клятвою предлежащим честным крестом и святою единосущною Троицею единого истинного Бога вашего и дали нашим послам. Мы же клялись царю вашему, поставленному от Бога, как божественное создание, по вере и по обычаю нашим, не нарушать нам и никому из страны нашей ни одной из установленных глав мирного договора и дружбы. И это написание дали царям вашим на утверждение, чтобы договор этот стал основой утверждения и удостоверения существующего между нами мира.

Месяца сентября 2, индикта 1. Царь же Леон почтил русских послов дарами — золотом, и шелками, и драгоценными тканями — и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, паволоки, драгоценные камни и страсти Господни — венец, гвозди, багряницу и мощи святых, уча их вере своей и показывая им истинную веру.

И так отпустил их в свою землю с великою честью. Послы же, посланные Олегом, вернулись к нему и поведали ему все речи обоих царей, как заключили мир и договор положили между Греческою землею и Русскою и установили не преступать клятвы — ни грекам, ни руси.(перевод Д.

Дипломатия Святослава. Завершающим этапом дипломатической деятельности Святослава явилось заключение им в июле 9. Византией. Причем летописец убежден, что Святослав находился в это время в Переяславце, а Цимисхий в Доростоле. Лев Дьякон, знавший подробности событий под Доростолом, сообщает, что наутро после последней битвы Святослав направил своих людей с предложением мира из Доростола в греческий лагерь под городом, однако о самих переговорах - заключении мира и благожелательной реакции Цимисхия на русское предложение (император «охотно принял предложение союза»2) византийский хронист пишет примерно то же, что и русский летописец. Их ход и содержание, форма и значение самого договора 9. Татищев полагал, что договор 9. Щербатов на основании данных византийских источников обратил внимание на то, что по русско- византийскому соглашению Святослав был признан «римским другом и союзником», а также подчеркнул обязательства обеих сторон, содержащиеся в договоре: Руси - не нападать на Византию, Византии - не покушаться на Болгарию.

Соловьев и другие историки XVIII - первой половины XIX веков в основном излагали содержание договора 9. Балканы. 5. Погодин считал этот договор вообще «тягостным» для Руси. Гедеонов оценил его в ряду других русско- византийских соглашений как «совершенно полный документ» со вступлением, «договорными пунктами», заключением, а его краткость объяснил военными условиями, работой «походной канцелярии» Иоанна Цимисхия.

Лонгинов также рассматривал соглашение 9. Автор считал, что и летопись, и Лев Дьякон говорят о двукратных переговорах руссов с греками по поводу договора, и представлял себе выработку договора следующим образом. В утвердительной грамоте, подготовленной руссами, содержались речи Святослава, сообщенные послам, которых он направил в греческий лагерь.

На этой грамоте и присягнул позднее русский князь. Документ был передан Цимисхию, а в обмен Святослав получил императорский хрисовул. Лонгинов полагал также, что договор 9. Русь и Византию к нормам отношений, сформулированным еще в 9. Эту же мысль высказал и Д. Самоквасов, подчеркнувший, что новым в договоре 9.

Болгарию. В основе и этого договора, считал автор, лежало обязательство империи уплачивать дань Руси. Одни историки находили в нем свидетельство неудачи руссов и указание на их поражение в войне с Византией. Другие рассматривали это соглашение просто как документ, восстанавливавший прежние нормы отношений двух государств и включавший ряд новых обязательств Руси на Балканах. Обнорский рассматривал договор 9. Святослава на Балканы.

Приселков полагал, что документ, помещенный в летописи, вообще нельзя рассматривать как договор - это лишь обязательства Святослава по отношению к Византии. Успенский оценил заключение договора 9. Руси конца 6. 0 - начала 7. X в. 1. 2 Д. Лихачев высказал мнение, что договор «скорее представляет собою текст присяги», он носит следы неудачи похода. Греков занял в данном вопросе компромиссную позицию, подчеркнув, что договор 9. Олегом и Игорем. В соглашении, заключенном Святославом, речь идет не о взаимных обязательствах сторон, а лишь об обещании русского князя не нападать на Византию, Херсонес, Болгарию и оказывать грекам военную помощь.

Греков не поддержал точку зрения, высказанную ранее Обнорским, Успенским и некоторыми другими учеными, об отражении в договоре полной неудачи русского похода. В «Истории Болгарии» также обращено внимание лишь на военные обязательства Руси. Этой же точки зрения придерживается М.

Он объединил в один мирный договор условия мира, о которых рассказали византийские хронисты, и текст договора, заключенного в июле 9. Византийские авторы изложили условия прекращения военных действий и дали общую оценку отношений Руси и Византии после заключения мира, русская же летопись привела конкретный текст соглашения, неизвестный греческим хронистам. Левченко отсутствует четкая оценка договора 9. С одной стороны, он говорит о нем как о соглашении, возобновлявшем, по- видимому, «старый договор 9. Святослава против Византии как «полную неудачу»1. Литаврин отмечает, что договор содержал обязательства не только Руси, но и Византии, однако эти последние автор раздела увидел не в статьях помещенного в летописи соглашения, а, как и М. Левченко, в условиях мира, переданных Львом Дьяконом.

Литаврип отметил, что после Доростолского договора торговые и дипломатические отношения Византии с Русью возобновились, однако он не рискнул предположить, что было восстановлено действие норм договора 9. Автор распространил понятие «друзья», которое использует Лев Дьякон, характеризуя новую фазу в отношениях между двумя странами, лишь на русских, прибывших в Константинополь по торговым делам, но это, как мы полагаем, весьма отличается от статуса Руси как «друга» и «союзника» империи в целом. Пашуто представляя договор 9. Святослава, написанных на пергаменте и скрепленных его печатью», и отметил» что в 9.

Византией и Русью был восстановлен «прежний договор» (надо думать, договор 9. Речь шла об обязательствах русской стороны не нападать, используя свои силы или «наемные иноязычные войска», на Византию и ее владения, на Херсонес, на Болгарию, быть союзником империи в случае нападения на нее. Литэвриным приводит и обязательства Византии по отношению к Руси, о которых сообщил Лев Дьякон: предоставить руссам свободный проход на родину, продовольствие, считать руссов, появившихся в Константинополе с торговыми целями, «друзьями». Пашуто, - восстанавливался довоенный порядок, с юн лишь разницей, что военные обязательства Руси приобрели односторонний характер. Он отметил, что этот документ, в отличие от соглашения 9. Если в грамотах 9. Равно другаго свещанья» (первые слова обоих документов) выражали, согласно точке зрения С.

Каштанова, равносильность грамот соответствующему хрисовулу, то эти же слова договора 9. Экземпляр, равносильный другому экземпляру, составленному при Святославе, великом князе Русском, и при Свенельде, при синкеле Феофиле». Под «другим» экземпляром С. Каштанов понимает договор, заключенный в лагере Святослава. Он не был оригиналом Святославовой грамоты, так как русские послы, по мнению автора, приехали позднее к императору без текста, а лишь с «речами» князя. В лагере же руссов был составлен акт, написанный от имени Византии в присутствии синкелла Феофила - главного императорского посла.

Каштанов считает, что в этом экземпляре могли содержаться те самые обязательства Византии, о которых сообщает Лев Дьякон. Тогда же Святослав дал клятву соблюдать мир и закрепить свои обязательства в грамоте, которая будет написана уже при Цимисхии со слов русских послов. Косвенное подтверждение этого факта автор видит в форме засвидетельствования грамоты: «се же имейте.. Здесь имеется в виду множественное число, в отличие от единственного числа предшествующих фраз. Слово «запечатахомъ», то есть «запечатали», относится к действию русских послов, которые запечатали грамоту своими печатями, так как Святослав уже принес присягу на верность договору и дальнейшее подтверждение грамоты не предполагалось. Каштанова, что в лагере греков был составлен лишь русский экземпляр договора, греческий же был написан в лагере Святослава в присутствии синкелла Феофила.

Таким образом, у каждой из сторон оказался экземпляр договора, полученный от другой стороны. В летописи же оказался перевод копии с греческой записи, сделанной в лагере Цимисхия.

Свеньцицкий, анализируя договор 9. Руси, хотя и отметил, что он не включал условие уплаты дани Руси Византией и предусматривал полный отказ Руси от притязаний на Херсо- нес. Микуцкий, как и некоторые другие исследователи, рассматривал грамоту 9.

Святослав, Здесь, по мнению историка, помещены лишь обязательства русской стороны, и все они носят «политический» характер. Микуцкий затрудняется ответить на вопрос, который для С. Каштанова абсолютно ясен: имели ли послы Святослава с собой только проект соглашения, которому греки придали форму договора, или руссы принесли с собой целиком готовую грамоту.

При этом автор обращает внимание на три детали, которые могли бы подсказать решение вопроса: титул императоров - соправителей Цимисхия, сыновей Романа II, Василия и Константина - в договоре определяется словом «богодохновенные», что, по мнению С. Микуцкого, не соответствует византийской титулатуре и указывает на следы русской редактуры текста.

Заключительная формула грамоты читается как русская клятва. В начале же грамоты обозначено место заключения договора, что также выходит за рамки византийской дипломатической документалистики. Микуцкий обратил внимание на то, что в этой грамоте, характеризующейся «бедностью» формуляра, почти полностью отсутствует греческое влияние, но в то же время она содержит некоторые элементы, которых не знают прежние документы: хартия была утверждена княжеской печатью, дата заключения соглашения вытекает из самого ее текста.

Сорлен полагала, что договор отразил неудачу Святослава по созданию на Балканах огромной империи: в акте представлены лишь русские обязательства, которые означали отказ от этих политических претензий. Сам же договор она, как и некоторые другие историки, представляет в виде княжеской грамоты, включающей лишь русские обязательства. Это типичный «мир», венчающий окончание военных действий. Он носит более общий характер, чем договоры 9. В нем нет ни одной статьи, касающейся торговли. Он подвел итоги военной кампании, а потому выглядит лаконичным во всем, что не относится к чисто военным сюжетам: вступление и заключительная часть договора лишь обозначены.

Где был составлен договор, как он вырабатывался, в какой канцелярии был написан? Дать определенные ответы на эти вопросы И. С одной стороны, пишет она, «Повесть временных лет» указывает на Доростол в качестве места заключения договора, а с другой - там же говорится, что «писано» при Феофиле, которого автор не без оснований отождествляет с видным византийским дипломатом епископом Евхаитским.

А это значит, что грамота могла быть продиктована византийцем Святославу, о чем говорит и наличие в ней обязательств лишь русской стороны.